÷÷÷
Под кусточком, под мосточком,
посреди лесных болот,
под осиновым листочком
дело Ленина живёт.
Не гремит, не побеждает
гидру, мать её лерней.
Втихаря пережидает,
потому что так верней.
Ходят кони, едут танки,
слышен с неба птичий крик.
Дело Ленина в землянке
зреет, словно трутовик.
Вроде скромное такое,
не припомнится на дню,
но рассыплется трухою
и от искры - быть огню.
Ты в краю заледенелом
не веди учёт обид,
а займись-ка лучше делом,
что само себя творит.
В понедельник ждёт засада,
но суббота к нам добра.
Это - дело Александра,
тут - Ивана, там - Петра.
Кончен век, зарыто тело,
прах развеян, дух утёк.
Сохранится только дело,
как закладка, между строк.
Ты, оставивший пацанство
ради щебета в груди,
руку вытяни в пространство,
покопайся - и найди.
Под кусточком, под мосточком,
посреди лесных болот,
под осиновым листочком
дело Ленина живёт.
Не гремит, не побеждает
гидру, мать её лерней.
Втихаря пережидает,
потому что так верней.
Ходят кони, едут танки,
слышен с неба птичий крик.
Дело Ленина в землянке
зреет, словно трутовик.
Вроде скромное такое,
не припомнится на дню,
но рассыплется трухою
и от искры - быть огню.
Ты в краю заледенелом
не веди учёт обид,
а займись-ка лучше делом,
что само себя творит.
В понедельник ждёт засада,
но суббота к нам добра.
Это - дело Александра,
тут - Ивана, там - Петра.
Кончен век, зарыто тело,
прах развеян, дух утёк.
Сохранится только дело,
как закладка, между строк.
Ты, оставивший пацанство
ради щебета в груди,
руку вытяни в пространство,
покопайся - и найди.
Сергей Зхус
Feb. 10th, 2025 09:59 pm***
Мальчик стоит на перроне,
В центре бесцветной толпы.
Мальчик в картонной короне
На перепутье судьбы.
Люди проходят с улыбкой
Или не видят совсем.
Волны реальности зыбкой
Бьются в сплетениях вен.
Мальчик в короне картонной,
Светел твой царственный взгляд.
Льётся свозь мир полусонный
И не встречает преград.
Мальчик! Я здесь! Я же тоже
Тут совершенно чужой!
Всеми забыт и заброшен,
Раб верноподданый твой!
Взять умоляю с собою
В славное царство меня.
Преданным стану слугою,
Верность короне храня.
В мир, где летают драконы,
Где мандрагоры кричат.
Где у картонной короны
Золотом зубья горят!
Мальчик стоит на перроне,
В центре бесцветной толпы.
Мальчик в картонной короне
На перепутье судьбы.
Люди проходят с улыбкой
Или не видят совсем.
Волны реальности зыбкой
Бьются в сплетениях вен.
Мальчик в короне картонной,
Светел твой царственный взгляд.
Льётся свозь мир полусонный
И не встречает преград.
Мальчик! Я здесь! Я же тоже
Тут совершенно чужой!
Всеми забыт и заброшен,
Раб верноподданый твой!
Взять умоляю с собою
В славное царство меня.
Преданным стану слугою,
Верность короне храня.
В мир, где летают драконы,
Где мандрагоры кричат.
Где у картонной короны
Золотом зубья горят!
Юнна Мориц
Dec. 29th, 2024 11:48 am* * *
Дышать любовью, пить её, как воздух,
Который с нашей кончится судьбой,
Дышать, как тайной дышит небо в звёздах,
Листва, трава… как я дышу тобой.
Как дышит шар, где ангелы и птицы
Летают над планетой голубой, –
Дышать любовью – и развоплотиться
В том воздухе… Как я дышу тобой.
Как дышат мгла и мглупости поэтства,
Поющего дыхательной трубой, –
Дышать любовью, фейской речью детства
В том воздухе… Как я дышу тобой.
Как дышит снег, в окно моё летящий
На белый лист, вослед карандашу, –
Дышать любовью – глубже, глубже, чаще,
До самых слёз… как я тобой дышу.
Дышать любовью, пить её, как воздух,
Который с нашей кончится судьбой,
Дышать, как тайной дышит небо в звёздах,
Листва, трава… как я дышу тобой.
Как дышит шар, где ангелы и птицы
Летают над планетой голубой, –
Дышать любовью – и развоплотиться
В том воздухе… Как я дышу тобой.
Как дышат мгла и мглупости поэтства,
Поющего дыхательной трубой, –
Дышать любовью, фейской речью детства
В том воздухе… Как я дышу тобой.
Как дышит снег, в окно моё летящий
На белый лист, вослед карандашу, –
Дышать любовью – глубже, глубже, чаще,
До самых слёз… как я тобой дышу.
Шедеврально
Dec. 15th, 2024 09:35 pm***
(Марат Ахтямов)
Время готовит новые испытания:
Намедни ходил в магазин за хлебом -
Бродят, скупая продукты питания,
Толпы грешников, отвергнутых Небом.
Что нам готовит заокеанская закулиса?
Всё покрыто соловьиным помётом.
Что-то всё-таки утаила Алиса,
Улетая обратно в будущее самолётом.
Я не боюсь, как учил Кастенда,
Нечего индульгировать, смертны все мы,
Незачем стремиться обогнать соседа,
Смерть порешит нас - как теоремы.
Ну а пока - жизнь коротка,
В Полдень Стругацких - я верю не очень,
Нынче же час наступает быка,
Дело, короче, движется к ночи.
Намедни ходил в магазин за хлебом -
Бродят, скупая продукты питания,
Толпы грешников, отвергнутых Небом.
Что нам готовит заокеанская закулиса?
Всё покрыто соловьиным помётом.
Что-то всё-таки утаила Алиса,
Улетая обратно в будущее самолётом.
Я не боюсь, как учил Кастенда,
Нечего индульгировать, смертны все мы,
Незачем стремиться обогнать соседа,
Смерть порешит нас - как теоремы.
Ну а пока - жизнь коротка,
В Полдень Стругацких - я верю не очень,
Нынче же час наступает быка,
Дело, короче, движется к ночи.
Свежее от Игоря Караулова
Oct. 3rd, 2024 10:14 am÷÷÷
Мы говорили о проушинах,
неспешно провожая лето.
Судьба проушины нарушена,
когда в неё ничто не вдето.
Мы пили чай, и тени вечера
на скатерть белую легли.
И я сказал так опрометчиво:
душа - проушина любви.
Я вспоминаю небо мглистое:
вхожу я в осень, как домой,
и сквозь меня, мотив насвистывая,
шныряет ветер ледяной.
Мы говорили о проушинах,
неспешно провожая лето.
Судьба проушины нарушена,
когда в неё ничто не вдето.
Мы пили чай, и тени вечера
на скатерть белую легли.
И я сказал так опрометчиво:
душа - проушина любви.
Я вспоминаю небо мглистое:
вхожу я в осень, как домой,
и сквозь меня, мотив насвистывая,
шныряет ветер ледяной.
Мой любимый поэт
Sep. 2nd, 2024 02:47 pmСергей Зхус
***
Так бывает с каждым.
Скверная примета.
Девушка однажды
Потеряла лето.
Сонная бродила
Между зданий серых.
Что-то говорила.
Кучам листьев прелых.
В бездны луж глядела,
Шла над облаками,
Чуть не улетела
К небу вверх ногами.
Но красивый мальчик
Рассмеялся звонко,
Взял её за пальчик
И отвёл в сторонку:
Знаешь, плакать рано,
Успокойся, крошка.
Вот, на дне стакана
Лета есть немножко.
Девушка глазами
Кротко улыбнулась.
Нежными губами
К лету прикоснулась.
Обожгло дыханье,
Буря налетела.
Хрупкое сознанье
Потеряло тело.
На ветру холодном
Лист кружится блёклый.
Мальчик смехом злобным
Разбивает стёкла.
Бойтесь, бойтесь, девы,
Бездны чёрной лужи,
Сторонитесь, девы,
Слуг осенней стужи,
Мальчиков красивых
Что, вдали от света,
Меж дворов тоскливых
Предлагают лето…
***
Так бывает с каждым.
Скверная примета.
Девушка однажды
Потеряла лето.
Сонная бродила
Между зданий серых.
Что-то говорила.
Кучам листьев прелых.
В бездны луж глядела,
Шла над облаками,
Чуть не улетела
К небу вверх ногами.
Но красивый мальчик
Рассмеялся звонко,
Взял её за пальчик
И отвёл в сторонку:
Знаешь, плакать рано,
Успокойся, крошка.
Вот, на дне стакана
Лета есть немножко.
Девушка глазами
Кротко улыбнулась.
Нежными губами
К лету прикоснулась.
Обожгло дыханье,
Буря налетела.
Хрупкое сознанье
Потеряло тело.
На ветру холодном
Лист кружится блёклый.
Мальчик смехом злобным
Разбивает стёкла.
Бойтесь, бойтесь, девы,
Бездны чёрной лужи,
Сторонитесь, девы,
Слуг осенней стужи,
Мальчиков красивых
Что, вдали от света,
Меж дворов тоскливых
Предлагают лето…
Свежайшее от Анны Долгаревой
Aug. 9th, 2024 09:49 pm***
Яблоки умирают, теряя высь,
В августе. Падают, еще золотые,
И начинают гнить, едва прикоснись,
Становясь землей, каждый раз впервые.
С луга идут коровы, тяжко мычат,
Девочка с хворостиной домой их гонит.
Подставляй под розовый след луча
Жаждущие теплоты ладони.
Так и мы, нелепые, катимся по земле,
Перекати-поле, яблоко золотое.
Падают звёзды, след очертив во мгле,
Смерть постигая собою.
Тело всепринимающей земли черно,
В августе она отдаёт плоды урожая,
Месяц жизни остался траве степной,
Но пока что она живая.
В августе чувствуешь жизнь острей и ясней,
Словно стоишь на краю огромного моря,
И поднимаются волны ушедших дней,
И захлестнут с головою вскоре.
Но пока что густо пахнет в степи трава,
И мычат коровы, и рыжего меду хочется,
И смертна, как яблоко, буйная твоя голова,
Но на смерти все не закончится.
Яблоки умирают, теряя высь,
В августе. Падают, еще золотые,
И начинают гнить, едва прикоснись,
Становясь землей, каждый раз впервые.
С луга идут коровы, тяжко мычат,
Девочка с хворостиной домой их гонит.
Подставляй под розовый след луча
Жаждущие теплоты ладони.
Так и мы, нелепые, катимся по земле,
Перекати-поле, яблоко золотое.
Падают звёзды, след очертив во мгле,
Смерть постигая собою.
Тело всепринимающей земли черно,
В августе она отдаёт плоды урожая,
Месяц жизни остался траве степной,
Но пока что она живая.
В августе чувствуешь жизнь острей и ясней,
Словно стоишь на краю огромного моря,
И поднимаются волны ушедших дней,
И захлестнут с головою вскоре.
Но пока что густо пахнет в степи трава,
И мычат коровы, и рыжего меду хочется,
И смертна, как яблоко, буйная твоя голова,
Но на смерти все не закончится.
Юнна Мориц
Jun. 19th, 2024 10:07 pm* * *
Пока светает и темнеет, пока темнеет и светает,
Пока святая тайна тает, не исчезая ни на миг,
И в небе облако летает, пока река его питает,
И это облако питает волну, где жабры и плавник,
Пока простор звенит в просторе, как в подстаканниках стаканы,
Пока в поэзии растворе сияют солнце и луна,
Пока ритмичны океаны, листвы изделия чеканны,
Пока у слога – чувство Бога, чья сила движет времена,
Пока из логова наживы ничто не избежит разрухи,
Пока событий старожилы мерцают ночью в небесах,
Пока любовь струится в жилы, всё остальное – в том же духе,
Всё остальное – как при Ное, кошмар в библейских чудесах.
И ты со мною, мой Читатель, и ты со мною, как при Ное,
Переплывёшь потоп в ковчеге, нельзя купить ковчег за чек,
Пока у слога – чувство Бога, пока ритмично всё родное,
Пока сильна сказать так много голубка, белая как снег.
Пока светает и темнеет, пока темнеет и светает,
Пока святая тайна тает, не исчезая ни на миг,
И в небе облако летает, пока река его питает,
И это облако питает волну, где жабры и плавник,
Пока простор звенит в просторе, как в подстаканниках стаканы,
Пока в поэзии растворе сияют солнце и луна,
Пока ритмичны океаны, листвы изделия чеканны,
Пока у слога – чувство Бога, чья сила движет времена,
Пока из логова наживы ничто не избежит разрухи,
Пока событий старожилы мерцают ночью в небесах,
Пока любовь струится в жилы, всё остальное – в том же духе,
Всё остальное – как при Ное, кошмар в библейских чудесах.
И ты со мною, мой Читатель, и ты со мною, как при Ное,
Переплывёшь потоп в ковчеге, нельзя купить ковчег за чек,
Пока у слога – чувство Бога, пока ритмично всё родное,
Пока сильна сказать так много голубка, белая как снег.
Без названия
Apr. 29th, 2024 04:04 am***
Вода на керне тает постепенно
Лишь первый раз за двести тысяч лет.
Она сему дивилась бы, наверное,
Если б могла, но в ней такого нет.
Не быть воде философом навеки,
Ведь, отражая бездну бытия,
Вода меж тем не ровня человеку -
Не в силах отразить она себя.
Стремясь сквозь вещи просто и легко,
Она не проникает глубоко.
Вода на керне тает постепенно
Лишь первый раз за двести тысяч лет.
Она сему дивилась бы, наверное,
Если б могла, но в ней такого нет.
Не быть воде философом навеки,
Ведь, отражая бездну бытия,
Вода меж тем не ровня человеку -
Не в силах отразить она себя.
Стремясь сквозь вещи просто и легко,
Она не проникает глубоко.
Анна Долгарева
***
На ветке почка выпускает лист,
И ветер свеж и по-апрельски чист,
И слышатся чирики воробья.
И оседает взвесь внутри ручья,
И так вода становится прозрачна,
Ясна и абсолютна, однозначна,
Что вдруг вода становится водой,
И небо - небом, тоже настоящим,
И воздух воздухом, и он такой
Густой, живой, и плотный, и пьянящий.
Все вещи обретают смысл и цвет,
Присутствие незримое Господне,
В живом и преисполненном сегодня,
И солнце рассекает, как корвет,
Гряду лилово-алых облаков,
Оно прорвало цепь их, как оков
Цепь сбросило, и катится вперед.
И вот вода: она живет, струится,
И над кустами запевает птица,
И почка листик выпустит вот-вот.
***
На ветке почка выпускает лист,
И ветер свеж и по-апрельски чист,
И слышатся чирики воробья.
И оседает взвесь внутри ручья,
И так вода становится прозрачна,
Ясна и абсолютна, однозначна,
Что вдруг вода становится водой,
И небо - небом, тоже настоящим,
И воздух воздухом, и он такой
Густой, живой, и плотный, и пьянящий.
Все вещи обретают смысл и цвет,
Присутствие незримое Господне,
В живом и преисполненном сегодня,
И солнце рассекает, как корвет,
Гряду лилово-алых облаков,
Оно прорвало цепь их, как оков
Цепь сбросило, и катится вперед.
И вот вода: она живет, струится,
И над кустами запевает птица,
И почка листик выпустит вот-вот.
Химическое
Feb. 19th, 2024 08:24 amНа мой взгляд, то, что выдающийся русский поэт Анна Долгарева пишет столь пронзительную лирику (в духе того, что сейчас принято называть "новой искренностью"), прямо связано с тем, что Анна - химик. Ведь химия не прощает игривого к ней отношения. А филологи-постмодернисты, непосредственно связанные не с означаемым, а только с означающим, просто заигрались в своей филологической песочнице ...
Не исключено, что многоуважаемая Юнна Петровна Мориц забанила меня ВКонтакте не по старческой рассеянности, а вполне сознательно - за мой сталинизм, пусть и условный. Вспомните, что она писала в 1962-м ("Памяти Тициана Табидзе"):
"Кто разрешил ее казнить,
Кто это право дал кретину –
Совать звезду под гильотину?
Кто разрешил ее казнить,
И смерть на август назначал,
И округлял печатью подпись?
Казнить звезду – какая подлость!
Кто смерть на август назначал?
Война – тебе! Чума – тебе,
Земля, где вывели на площадь
Звезду, чтоб зарубить, как лошадь.
Война – тебе! Чума – тебе!".
Кто это право дал кретину –
Совать звезду под гильотину?
Кто разрешил ее казнить,
И смерть на август назначал,
И округлял печатью подпись?
Казнить звезду – какая подлость!
Кто смерть на август назначал?
Война – тебе! Чума – тебе,
Земля, где вывели на площадь
Звезду, чтоб зарубить, как лошадь.
Война – тебе! Чума – тебе!".
Это же какая-то квинтэссенция либерастии! Здесь даже не столь важно, виновен ли был поэт Табидзе в шпионаже на самом деле - не об этом речь. А речь здесь о том, что звезду, видите ли, казнить нельзя! Только потому, что она зазвездилась! Теперь такие отечественные звезды культуры бродят по свету толпами и донатят укронацистам. А до этого подобные субъекты ходили толпами за Навального. А еще раньше самые старшие из них ходили на митинги против СССР. И т.д. Неужели нельзя подвергать уголовному преследованию всех, кто умеет писать в рифму?! Не слишком ли много поэтическая интеллигенция о себе возомнила?!
Когда Ю.П.Мориц в 1962-м пожелала Советскому Союзу и советскому государству войну и чуму - это и сбылось! Накаркала, что называется!
Включая и войну на Донбассе. (А если вспомнить о том, что Табидзе казнили незадолго до Великой Отечественной, то ситуация выглядит еще мерзее).
Мол, пусть страна валится в кровавую яму, а интеллигента не трожь! Интеллигент, мол, "священная корова".
Мол, пусть страна валится в кровавую яму, а интеллигента не трожь! Интеллигент, мол, "священная корова".
В этом свете удивительно, что Мориц не встала в один ряд со своей коллегой Ахмадуллиной, литературоведом Чудаковой и переводчиком Новодворской. Удивительно, что после столь бурной либеральной молодости не слиняла в старости на Запад.
Теперь, когда гениальный поэт Юнна Петровна занимает как бы безусловно патриотическую позицию, она могла бы покаяться и заявить, что она просто была молоденькой дурочкой. Но нет! Она до сих пор гордится тем, что пожелала своей Родине войну и чуму!
Воистину, чужая душа - потемки, а душа гениального поэта - тем паче!Не все выживут, но надеются все
Feb. 4th, 2024 12:35 pmАнна Долгарева
***
Война - это люди,
Скребущиеся под завалами,
Не все выживут,
Но надеются все.
Под муками нелюдскими и небывалыми,
Господи, вот мы,
Мы хотим погулять по росе,
Господи, вот мы,
Царапающиеся,
Живые,
Пока что живые, мы верим, достанут нас.
И нет никакого выхода, как впервые,
И воздух тяжелый, словно угарный газ.
Я видела детей,
Которых вот так доставали,
Живых и мертвых,
Видела стариков,
Воющих прямо на месте, на этом завале
О мертвых детях.
Расклад бывает таков.
Я много знаю о ликах войны,
Об улыбке ее щербатой,
Но каждый раз, как впервые, невмоготу.
Господи, воля твоя,
Пусть вернутся по хатам.
Новый крик пробивается сквозь темноту.
***
Война - это люди,
Скребущиеся под завалами,
Не все выживут,
Но надеются все.
Под муками нелюдскими и небывалыми,
Господи, вот мы,
Мы хотим погулять по росе,
Господи, вот мы,
Царапающиеся,
Живые,
Пока что живые, мы верим, достанут нас.
И нет никакого выхода, как впервые,
И воздух тяжелый, словно угарный газ.
Я видела детей,
Которых вот так доставали,
Живых и мертвых,
Видела стариков,
Воющих прямо на месте, на этом завале
О мертвых детях.
Расклад бывает таков.
Я много знаю о ликах войны,
Об улыбке ее щербатой,
Но каждый раз, как впервые, невмоготу.
Господи, воля твоя,
Пусть вернутся по хатам.
Новый крик пробивается сквозь темноту.